Под новым небом, или На углях астероида - Страница 98

– Так, значит, река, в которую впадает Драва, – это Дунай? – в порядке уточнения переспросил Игорь.

– Да, именно.

– Ага, вот, выходит, где мы оказались, – Игорь бросил взгляд на проносящиеся невдалеке бурные воды Дравы, пытаясь восстановить в памяти балканскую географию.

– Так мы прожили четырнадцать лет, – продолжил Курт. Выколотив из трубки пепел, он набил её новой порцией табака.

– Ну а дети у вас рождались? – не утерпев, спросил Игорь.

– Рождались. Вы же видите, – Курт кивнул на дочь. – Только условия для них, как вы, наверно, уже поняли, были далеко не самые лучшие. Ко всему прочему, среди нас не было ни одного человека с медицинским образованием. В общем… Эмми, к примеру, наш третий ребёнок. И на данный момент – единственный.

– Ну а грамоте-то вы их обучали? Читать, писать и так далее? Ведь среди вас были учёные люди. Вам было легко всё это организовать.

– Читать, писать? – Курт Винтерман удивлённо вскинул брови и пожал плечами. – Разве до того нам было? Нет, все наши дети неграмотны.

– И Эмма?

– И она тоже.

– И никто у вас об этом даже не заикался?

– Нет, ни разу.

– Странно. Ну да ладно. Почему же всё-таки вы сбежали из посёлка?

Курт Винтерман затянулся табачком и продолжил рассказ.

Двенадцать лет назад к ним присоединилась ещё одна группа из двадцати шести человек, пришедшая откуда-то из-за гор. Всех их с радостью приняли, в большинстве своём это были добросовестные труженики, и они стали неотъемлемой частью Грюненсдорфа. Единственное беспокойство вызывали четверо подростков, державшиеся особняком – у трёх из них родители не так давно погибли, задавленные селем, – и постоянно вступавшие в пререкания со старостой посёлка, когда он давал им какие-то указания. Но это списывали на их возраст и хронический стресс, возникший из-за потери отцов и матерей, и надеялись, что со временем они образумятся.

– Конечно, образумятся, – говорил Вальтер Ренинг, бывший армейский офицер, отец одного из четверых. – Они же по сути ещё дети – что слишком с них спрашивать? Вот погодите, они немного отшлифуются, и вы увидите, какие это замечательные ребята.

В ту пору в реке появилась рыба. С каждым годом её становилось всё больше, и уловы постепенно возрастали. Ловили и сетями, и бреднями, и нырётами, и даже простыми сплетёнными из ивняка корзинами с углублённым кузовом. Такую корзину ставили где-нибудь у обрыва, бултыхали вокруг её открытой части ногой, загоняя рыбу в кузов, вынимали из воды, и в ней оказывалась всякая мелочь, редко когда что-нибудь более крупное.

Жизнь стала не то что сытной, нет, просто исчезло постоянное изматывающее чувство голода.

И всё было бы не так уж плохо, если бы спустя несколько лет после появления в посёлке те четверо не принесли огнестрельное оружие. Где они его раздобыли, Курт точно не знал: то ли наткнулись на какой-то забытый склад, оставшийся после одной из войн, то ли набрели на полуразрушенный военный арсенал.

Парни не знали, для чего предназначены предметы столь необычной конфигурации – разве что для раскалывания орехов. Но тут Гюнтер Ренинг, верховодивший в компании строптивцев, показал находку своему отцу. Тот, вспомнив былую армейскую службу, по простоте душевной прочитал целую лекцию об оружии. Сказал, что изделие в руках сына называется автомат, объяснил, для чего он предназначен, как его разбирать и собирать и что надо делать, чтобы он не заржавел. Ну и показал, как стрелять из него.

В следующий раз Гюнтер и его дружки принесли винтовки, гранатомёты и несколько биноклей. С биноклями они разобрались сами, а обращению с гранатомётами их научил всё тот же старший Ренинг.

На первых порах после появления оружия всё шло по ранее заведённому порядку. Но вот как-то Гюнтер поймал в Дунае несколько крупных по тамошним понятиям рыб – в каждой было не менее четырёх килограммов весу. По действовавшему правилу он должен был поделиться рыбой с другими поселянами. Однако он этого не сделал и оставил всё себе.

Возмущённые его поведением, пятеро мужчин решительно направились к нему, чтобы силой взять то, что причиталось посёлку. Гюнтер встретил их с автоматом в руках. Без всякого предупреждения он дал очередь у них над головой и пообещал продырявить каждого, кто посмеет переступить порог его жилища.

Дальше – больше. Однажды, когда его сети оказались пустыми, он просто отнял улов у одного из молодых рыбаков. Тот поднял крик, но увидев наставленный автомат, замолчал.

Оружие давало власть, превосходство над людьми, и от сознания этого приятно кружилась голова. Гюнтер замечал, что его начали побаиваться даже физически более сильные мужчины. Ещё он видел ненависть во встречных взглядах, но ненависть была смешана со страхом, и это его забавляло. Он всё реже занимался ловлей рыбы и сбором лесных даров и всё чаще отбирал, что ему надо было, у других. Потом полностью стал жить за счёт посёлка. Чтобы обеспечить себя пропитанием, достаточно было только пройти по шалашам и забрать наиболее понравившееся.

Однажды он потребовал у выборного старосты, чтобы Грюненсдорф в обязательном порядке обеспечивал его, Гюнтера, всеми необходимыми продуктами.

– Я больше не буду ходить и искать, что вы там прячете, – сказал он, уставясь на старосту тяжёлым немигающим взглядом. – С завтрашнего утра вы сами приносите к моему шалашу рыбу и прочее, в чём у меня возникнет потребность.