Под новым небом, или На углях астероида - Страница 40

– Понравилось ему или нет? – спросил Игорь у Уиллиса и из его ответа понял, что купание в ручье доставило О’Брайену райское наслаждение.

Сразу всех женщин баня вместить не могла, поэтому они разделились на две партии. Последними мылись матери с детьми. Для малышей Пётр Васильевич выделил оранжевое мыло, обладавшее особенно щадящими моющими свойствами и наиболее годившееся для чувствительной детской кожи.

* * *

Солнце прошло половину пути от зенита до горизонта, когда Пётр Васильевич объявил, что «стол» накрыт.

Прямо на траве, недалеко от входа в пещеру, были расстелены шкуры животных, уставленные различными кушаньями. Пётр Васильевич и его помощницы – а в этом качестве поочерёдно побывали все женщины – потрудились на славу. Были приготовлены блюда из оленя и фазанов, которых Игорь подстрелил на подступах к заливу: шашлыки, пельмени, отбивные котлеты, печень жареная и тушёная, жаркое из фазана по-итальянски и фрикасе из фазана по-ирландски. Неплохим дополнением к ним стали рыба жареная, отварная и запечённая в золе, черепаший суп и варёные крабы и кальмары. Одни из этих блюд были поданы под белым соусом с яйцом и вином, другие с гарниром из жареного дикого лука, третьи вообще без каких-либо добавок, в чистом, так сказать, виде. По всей длине «стола» горками возвышались изюм, финики, орехи, цитрусовые, бананы, стояли плошки со стопками сотового мёда, кувшины с виноградными и финиковыми винами.

Расположились кто как: одни сидели на коленях, другие – по-турецки, третьи возлежали, как это было принято когда-то в древнем Риме.

Игорь удивился, насколько изменились после бани его спутники: все разрумянились, помолодели. Женщины превратились в настоящих красавиц; хорошее мыло сняло серый налёт длительного путешествия, кожа у всех стала нежной, персиковой. Тщательно промытые волосы волнами ниспадали на плечи у одних и были уложены в изящные причёски, скреплённые тонкими кожаными ремешками или гибкими стеблями трав у других.

Пётр Васильевич разлил вино по бокалам, больше походившие на обычные чашки с широким дном. Ему и предложили произнести первый тост. Он застеснялся и стал отнекиваться, но все с ожиданием смотрели на него и поощряли улыбками. Уиллис что-то сказал Марте, она – Игорю, а он перевёл отцу, мол, ты хозяин застолья, тебе и слово. Тогда Пётр Васильевич собрался с духом и сказал:

– Выпьем за то, чтобы подобные встречи происходили и впредь, – на этом его красноречие иссякло, он замолчал и выпил до дна.

Игорь перевёл сказанное отцом Марте, а она перевела на английский. Раздались аплодисменты, одобрительные возгласы, послышались звуки чоканья. Бокалов было всего четыре, и они пошли по кругу.

Марта сидела слева от Игоря. С ней произошло ещё более чудесное превращение, чем с остальными женщинами. Черты её лица смягчились, и она стала такой красавицей, что Игорь боялся посмотреть в её сторону. А она, не замечая смятения соседа, оживлённо делилась своими впечатлениями о заливе, о море, о Петре Васильевиче и его бороде.

– Ты знаешь, – говорила она между прочим, – ваша баня доставила мне истинное наслаждение. А мыло… у него запах, как у букета роз. Извини за откровенность, но у меня ощущение, будто я впервые помылась по-настоящему. Впервые после той ванны, которую приняла в Вене перед полётом. Так легко дышится – тело словно поёт. В долине гейзеров… Мы там мылись в озере, но это было совсем не то. А Пётр Васильевич – он такой милый. Как тебе повезло – у тебя есть отец. Но вы с ним совсем не похожи. Разве только глазами и одинаковым разлётом бровей.

Игорь улавливал смешанный запах её чисто вымытой кожи и цветов, вплетённых в волосы. От близости девушки кружилась голова, смысл её слов ускользал, и какое-то чувство тревоги и волнения не давало ему покоя.

Им тоже налили вина. Их глаза встретились поверх бокалов, и ему показалось, что между ним и Мартой проскочил разряд молнии. У Игоря перехватило дыхание, он не понимал, что с ним происходит, и, чтобы избавиться от наваждения, залпом выпил.

А застолье шло своим чередом. Бокалы быстро перемещались. Вино заслонило беды и печали, развязало языки, шутки и смех уже не умолкали. Но пьяных не было. Пили понемногу, а больше закусывали, отдавая должное каждому блюду.

Наиболее тонким ценителем вина оказался Джон Уиллис.

– По вкусу – настоящие немецкие вина, – сказал он. И пояснил, обращаясь к Петру Васильевичу: – Немецкие – мои любимые. Как вам удалось получить такие?

Он отпил немного из бокала, подержал вино во рту, погоняв его языком, и сделал глоток.

– Прекрасно, великолепно! – воскликнул он. – Что-то сродни айсвайну. Айсвайн – один из лучших сортов немецких вин.

Не понимая слов, Пётр Васильевич слышал положительные интонации, а пантомима, разыгрываемая Уиллисом, уточняла смысл сказанного. Он тоже улыбался, согласно кивал головой и предлагал налить из другого кувшина.

– Пап, – сказал Игорь, – Уиллис спрашивает, как тебе удалось изготовить такое вино. Его интересует технология его производства.

– Гм, технология! – Пётр Васильевич простодушно улыбнулся и небрежно махнул рукой. – Скажи ему, дело не в ней, а в особенностях климатических условий и сортах винограда.

Пётр Васильевич рассказал, что вина он большей частью готовит из вызревшего, а также из заизюмленного винограда самого позднего сбора и что в качестве угощения он выставил и молодые, и которым уже несколько лет выдержки.